Российская спортсменка, член сборной России по бобслею.

Активно занималась спортом со школьной скамьи, в составе сборной команды Москвы по лёгкой атлетике принимала участие в летней спартакиаде учащихся России.

Профессионально занимается бобслеем с 2008 года.

С 2009 года Ирина Скворцова является членом сборной России по этому виду спорта (экипажи-«двойки»).

23 ноября 2009 года во время тренировочных заездов на санно-бобслейной трассе в Кёнигсзее (Германия) произошёл инцидент - судья начал заезд женской двойки Надежды Филиной и Ирины Скворцовой при красном свете на старте, это привело к столкновению российских мужского и женского экипажей двоек. Евгений Пашков и Андрей Матюшко врезались в боб Филиной и Скворцовой. В результате столкновения Ирина Скворцова получила тяжелейшие травмы. Спортсменку экстренно доставили в местную больницу, а затем в университетскую клинику в Мюнхене. Ирина пробыла в ней четыре месяца, перенесла ряд сложнейших операций, в том числе и на наиболее пострадавшей правой ноге.

Для оказания помощи в лечении и последующей реабилитации спортсменки был организован сбор денежных средств, за 3 месяца на специально открытый счёт поступило более 500 тыс. руб.

27 марта 2010 года Ирина Скворцова была выписана из клиники в Мюнхене. Для дальнейшего лечения её перевели в реабилитационный центр в Кимзе (Германия). При выписке из клиники лечащий хирург Ирины признался ей, что она есть тот самый один случай из ста, когда люди выживают с такими травмами.

Интересная история о сильной женщине-спортсменке Ирине Скворцовой. Ирина Скворцова - профессиональная российская бобслеистка, чья карьера, можно сказать, оборвалась несколько лет назад из-за ошибки судьи. Мужской экипаж на полной скорости врезался в стартовавший чуть ранее женский экипаж с 21-летней Ириной. Девушка была на волосок от смерти, но она, как истинный спортсмен, продолжала изо всех сил бороться. Читайте далее рассказ Ирины Скворцовой о том, как изменилась её жизнь после этой страшной трагедии.

Все остались целы, кроме Ирины, которая получила травмы, «несовместимые с жизнью». Ирину экстренно доставили в местную больницу, а затем в клинику в Мюнхене. Чтобы девушка не умерла от болевого шока или потери крови (в общей сложности в нее потом влили 24 л крови), врачи на полтора месяца ввели ее в состояние искусственной комы. Через четыре месяца Ирину перевели в реабилитационный центр. За десять месяцев, проведенных в Германии, она перенесла более 50 операций.

Год назад Ирина избавилась от инвалидной коляски. Сейчас она ходит на костылях, сама водит машину, работает тележурналисткой на ВГТРК, а также стала приглашенной гостьей на Олимпиаде Сочи-2014.
Ниже - ее рассказ о прошедших четырех годах.
Аварию я не помню. Помню только, как легла в боб в ноябре 2009 года, а проснулась 13 января следующего года. А как ехали, как столкнулись, мозг вычеркнул.
Вся моя старая жизнь - как сон. Временами даже сомневаюсь: неужели действительно когда-то ходила, бегала, танцевала? Хотя прекрасно помню эти ощущения. Когда я вышла из комы, самым страшным показалось не то, что я лежу в трубках в реанимации, а что я проспала Новый год! Как это так, у меня было столько планов, а я все проспала!Врачи не сразу мне сказали, что со мной. Я постепенно, дозированно получала информацию. До апреля - пока не началась реабилитация - всерьез думала, что вернусь в бобслей. Я этим жила, поэтому, наверное, и не наложила на себя руки. У меня был стимул: оставалось четыре года до Олимпиады - это святое для спортсменов. Я все распланировала: два года на восстановление, два - на подготовку. У врачей спрашивала: «А я смогу поднимать штангу, прежний вес?» Они смотрели на меня удивленно и уходили от ответа.После аварии неповрежденными у меня оказались только голова (не считая сотрясений), руки и грудь. Ниже - все искорежено. И даже сегодня, если я случайно вижу себя в зеркале, реву. В квартире, кстати, я избавилась от всех зеркал. После комы все надо было начинать с нуля. Я заново училась дышать. С аппаратом искусственного дыхания легкие работали на полную.

А тут - раз! - отключили. И нужно самой, а сил нет. Глазами ору: «Подключите обратно, задохнусь!»О боли я даже говорить не хочу. Обезболивающие поначалу давали раз в час, потом - реже, чтобы не вызывать привыкания. Анестезия действовала всего 20 минут, остальные 40 я корчилась от боли - постоянной, и тупой, и острой, непроходящей.Лежа в реанимации, я долго злилась на Бога: «За что? Почему я? Да лучше бы не выжила в этой аварии, зачем мне такая жизнь нужна!» Я до сих пор не могу ответить на эти вопросы. Хотя и говорят, что Бог посылает только то, что человек может выдержать... Со временем злость прошла, осталось только смирение. Единственное, что удерживало меня от самоубийства, так это то, что позвоночник был цел и что ногу удалось сохранить. А иначе не пережила бы, нашла бы способ покончить с собой прямо там, в реанимации.В апреле 2010 года я переехала в реабилитационный центр. Продолжала учиться ходить. Перед тем как сделать шаг, прорабатывала его в голове: «Вот сейчас поставлю ногу сюда, а руки передвину вот так». Очень долго к этому привыкала.

И однажды упала на гальку - нога поехала, и сделать я ничего не смогла. Вот тогда пришло осознание, что со спортом покончено, - и это была катастрофа.Все мои мечты, все, к чему я стремилась двадцать один год моей жизни, оторвали и выбросили. Бегать - нельзя, кататься на коньках - нельзя, прыгать - нельзя. Каблуки и юбки, которые я так любила, - тоже никогда нельзя. А жить-то тогда зачем?Я сидела в коляске, ревела и больше ничего глобального не планировала.
Ближайшие цели теперь были максимум на полгода. Первая - встать с коляски. Да, ногу не чувствую, не шевелю стопой, но кость есть, упор есть. Отлично, значит буду тренироваться. Я училась сама передвигаться, мыться. Падала, но все равно повторяла. Минимум полчаса нужно было, чтобы промозговать схему и залезть в ванну, например. И еще сорок минут на то, чтобы продумать, как вылезти из мокрой ванны.
И вроде уже что-то получалось, как вдруг - бац! - операция, потом опять, внеплановая. И все с нуля. На несколько недель выбываешь из строя, и мышцы забывают все, чему заново научились. Я на месяц ушла в себя. Не разговаривала с врачами, отвечала на все вопросы «I don’t understand», отворачивалась. Не мыла голову, ничего не хотела, тупо смотрела сериалы, даже в соцсети не заходила.

Но иногда бывает по-другому: еду в метро, настроение на нуле, и подходит вдруг парень или девушка: «Вы Ирина? Можно с вами сфотографироваться?» И все - у меня улыбка до ушей, на весь день заряд радости.В инвалидную коляску я больше ни за что не сяду.

Моя следующая задача - вообще обходиться без костылей. В прошлом году я получила водительские права. Сначала меня долго не принимали ни в одну автошколу, потом инструктор не понимал, как меня учить. Стопу правой ноги я не чувствую, управляюсь одной левой. Но ничего, приноровилась.

Экзамены сдавала без блата, по-честному. Получив права, на следующий день поехала за город на машине.Сейчас мне 25 лет, и больше всего на свете я хочу выйти замуж и родить ребенка. Тем более что врачи говорят, что родить с помощью кесарева сечения я смогу.Без спорта я - никуда.
Сейчас учусь в Педагогическом институте физической культуры (ПИФК) в магистратуре, выбрала специальность «спортивный психолог». Мне это интересно. И я на собственном опыте знаю, насколько важна психология в стрессовых ситуациях. На днях она открывала олимпиаду в Сочи вместе с президентом Владимиром Путиным.

В гостях у сайт российская бобслеистка Ирина Скворцова. Жизнь Ирины разделилась на "до" и "после" в результате трагедии, случившейся в 2009 году на бобслейной трассе в немецком Кёнигсзее. Произошло столкновение экипажей. Ирина Скворцова получила страшные травмы. После этого были годы борьбы, операций, реабилитации и Олимпиада в Сочи, на открытии которой Ирина сидела рядом с президентом России.

Ирина Скворцова: Со мной случилось чудо

Трагедия в немецком Кёнигсзее

— Могли бы вы рассказать о том, что вы помните о той трагедии, которая произошла в 2009 году на трассе бобслеистов в немецком Кёнигсзее. Почему это произошло, с вашей точки зрения? Официально говорят, что это ошибка судьи.

— Официально — да, ошибка судьи, он выпустил на красный свет. Конечно, прошлая жизнь как сон. Не верится, что она была. Как будто я всю жизнь на костылях. Мы приехали из Австрии в Германию в Кёнигсзее вечером в воскресенье, поужинали, посидели в интернете и пошли в гостиницу спать. Наутро за нами приехала машина, тренеры, и мы поехали на трассу.

Там я уже помню все смутно. Приехали, прошлись по трассе, Надя пошла с тренерами, потому что ей нужно знать траекторию трассы, я тоже пошла изучать трассу, потому что мне нужно знать, где тормозить. Я ее прошла несколько раз, запомнила, куда и какие повороты, и пошла разминаться. Размялись, сидим в раздевалке с ребятами, смеемся, ждем старта. Тут заходит один из наших пилотов и говорит: "А почему вы тут сидите? Вас объявили".

Я не знаю, как так получилось. Я никого не виню, вполне возможно, что стартующие поменяли списки, потому что я уверена была в Наде, она сказала, что мы стартуем перед нашим экипажем. Нас объявили, мы побежали, шлемы уже одевали на ходу, уже в шиповках, в костюме. Прибежали, там боб стоял, нам его вытащили на трассу, потому что оттуда стартуешь. Надя села в боб. И я села в боб. Я сгруппировалась, нас отпустили. И все.

— Да. А дальше было 13 января. Дальше я могу сказать только со слов, которые мне передали. Потому что я была в шоковом состоянии. Произошло столкновение, я пыталась встать на ноги, орала, что я не чувствую ног. Крики, оры, кровь. Не знали, что делать. Меня пытались утихомирить, это не получалось, потому что в шоковом состоянии человек может поднять бетонную плиту. Это факт.

В итоге "скорая" меня утихомирила уколом. И все. Вроде как, со слов очевидцев, я очень долгое время провела на трассе, потому что не знали, как меня транспортировать. В клинике в Рамштайне я пролежала две недели примерно. За эти две недели мне делали операции, переливание, сшивали все, что могли, и непосредственно искали, куда меня дальше перевести. Потому что эта клиника маленькая была, а мне уже нужен был центр побольше, более профильный.

Разослали мое резюме в несколько клиник. Отозвалась клиника, где мой профессор сейчас работает, делает операции. Приехал его заместитель, посмотрел на меня, посмотрел на анализы, привез их врачу. И врач уже сказал: "Давайте попробуем, но я не уверен, что она до Мюнхена долетит". Потому что перевозить только на вертолете, а вертолет — это смена давления, давление — это значит расширение сосудов, а если расширение сосудов, а они сшиты, то возможна кровопотеря. Но, по счастью, мы долетели до Мюнхена, и там я уже лечилась. Открыла глаза уже 13 января.

Операции и реабилитация

— Как вы восстанавливались после этой трагедии на трассе? Как вы нашли какие-то крючки, за которые можно было зацепиться?

— Мне врачи не говорили изначально диагноз. Когда я проснулась, естественно, я задавала вопросы: когда я вернусь в , когда я могу тренироваться. А врачи уходили от ответа: "Ира, давай полечимся, потом видно будет". Потом уже был реабилитационный центр, и вот в реабилитационном центре, когда я упала на одной из прогулок и встать уже не смогла, в тот момент я поняла, что спорт забыт и все забыто.

— Как вы выходили из этого состояния?

— Дальше опять пригласили психологов, потому что увидели мое состояние, нужно было срочно работать, иначе бы я ушла в себя. Все было нормально. Но потом случился внеплановый абсцесс. Мне немцы "запороли" ногу, они довели пятку до некроза. И я забила тревогу, отправили фотографии моему врачу, и он говорит: "Срочно на операционный стол". Мне сделали операцию. И я понимаю, что опять мне с нуля нужно начинать. Естественно, психика не выдерживает, я ушла в депрессию. Опять вызвали психолога, потому что я с врачами не разговаривала.

— И опять операции?

— Нет, после заключительной операции в 2010 году на пятке, оказалось, что у меня аллергия на нитки. После этого был реабилитационный центр и отъезд в Россию. Здесь хорошая реабилитация. Я была довольна ей.

— Как по вашим ощущениям, все операции уже позади?

— Нет. Я только в декабре 2013 года пластику начала. Еще не меньше двух лет.

— А внутри уже все сделали?

— Нет, со спиной еще проблемы. Семь операций, и все впустую. Не знаем, что делать. Где-то сидит бактерия. И не можем понять, где.

Олимпиада в Сочи

— А расскажите, как вы попали на -2014 в Сочи? И что там вообще происходило?

— Я приехала после полостной операции из Мюнхена, это был как раз декабрь 2013 года. Вернулась, начались проблемы со здоровьем. Я по "скорой" попала в российскую больницу. Пока лежала в этой клинике, пришла смс, что администрация президента приглашает меня на церемонию открытия Олимпийских игр, связь через минспорт. Я пишу: "Да, я согласна". Они говорят: "В 7 утра мы вас ждем, адрес такой-то и такой-то, вылетаем в Сочи".

Накануне я выписываюсь из клиники. Утром встаю, укладка, макияж, прическа, оделась, сумку на плечо, в машину и в назначенное место погрузки. Это чартерный рейс, и мы вылетаем с опозданием на час. Прилетаем поздно. Естественно, времени переодеться нет, надо ехать к Мутко на мероприятие. Там выясняется, что я в Москве оставила аккредитацию. Срочно звонить. А она в базе уже есть, ее нужно просто срочно распечатать и доставить мне. Слава богу, я вспомнила на мероприятии, что у меня ее нет, а иначе это было бы просто феноменально.

После мероприятия мы уже поехали на стадион. Там ко мне подошли и сказали: "Ирина, вы сидите в президентской ложе". Дали значок, говорят: "Прицепите себе на одежду на видное место, чтобы вас пропустили охранники". Я прицепила его на свое красное пальто, уже знаменитое, и дяденька говорит, можете пройти в президентскую ложу. Я прошла. Там уже многие собрались, с кем мы ехали, с кем были на мероприятии у Мутко. Все сидим, разговариваем, еще до открытия время есть.

Тут всех начинают потихоньку рассаживать, ко мне подходят и говорят: "Ирина, пройдемте. Вас проводят туда, где вы сидите". Я говорю: "Нет. Еще сорок минут до открытия Олимпиады, там холодно, я не пойду туда". Это я сейчас понимаю, почему меня хотела туда посадить заранее. Я сижу дальше в тепле, уюте на диванчике. Потом опять ко мне подходят и говорят: "Ирина, ну уже время, пойдемте". Я говорю: "Ну ладно".

Меня проводили, сказали: "Ваше место, присаживайтесь". Сзади сидят ребята, фигуристы, говорят: "Ни фига себе, с президентом сидишь". Я говорю: "Да ладно!". Меня больше всего пугало и волновало, что будут камеры — не то, что рядом будет Владимир Владимирович. Он же просто человек, из плоти и крови. А тут камеры, а тут весь мир. Вот так я, в принципе, попала на открытие Олимпиады.

— Последний вопрос, довольно неприличный. Откуда берутся деньги на реабилитации, операции в Германии?

— Это то, что я по суду выиграла после аварии. Мне выплатили компенсацию. Вот на эту компенсацию я сейчас и лечусь. Пока лечусь. Дальше, конечно, нужно будет смотреть и, естественно, зарабатывать деньги, если эти закончатся, на следующие операции.

— Ирина, что доктора обещают? Вы полностью восстановитесь?

— Вообще, мне немцы сказали, что я на коляске всю жизнь буду. А я уже без костылей периодически могу ходить по квартире. Но я с ними буду всю жизнь, стопу я не чувствую, я ею не шевелю, но я ее ощущаю, как стоит она, есть ли поверхность или нет, и это уже прогресс.

Нервы у меня не должны были восстановиться, ногой я не должна была шевелить, должна была на коляске ездить. Поэтому никаких прогнозов никто не дает. Я сейчас на реабилитацию даже не езжу, мне надоело. Я жить хочу нормально, ходить с друзьями в театры, в кино, на выставки, в кафе. Я хочу ездить на отдых. Я не хочу эти белые стены видеть.

Подготовила к публикации Мария Сныткова

Ирина Скворцова - это замечательная спортсменка, привыкшая легко справляться с препятствиями и во что бы то ни стало побеждать. По трагической случайности эта жизнерадостная девушка вынуждена была уйти из спорта и в прямом смысле слова бороться за свою жизнь. Но ей удалось выжить и выйти из трудной ситуации с высоко поднятой головой. Подробнее об Ирине мы расскажем в этой статье.

Спорт с пеленок

Оптимистка, красавица и спортсменка Ирина Олеговна Скворцова родилась в июне 1988 года в обычной московской семье. С детства активно занималась спортом. Сначала она заинтересовалась спринтерским бегом, а, добившись определенных успехов, попала в московскую сборную по легкой атлетике.

Позднее опять-таки вместе с представителями сборной спортсменке посчастливилось стать активной участницей летней спартакиады, во время которой она бежала 200 м. Это был первый триумф, а также непередаваемое чувство азарта и гордости, которые Ирина Скворцова ощутила впервые. Чуть позже она полностью погрузится в спортивную жизнь, но первые ощущения и вкус победы запомнит надолго.

Этот крепкий гранит науки

За время начала своей спортивной карьеры Ирине с легкостью удавалось совмещать бесконечные тренировки и учебу в школе. Конечно, были моменты, когда она просто физически не успевала присутствовать на том или ином уроке, но пробелы в школьной программе она с легкостью компенсировала, занимаясь самообучением.

Почти сразу после окончания школы будущая бобслеистка Ирина Скворцова сдала экзамены и была принята на первый курс Российского государственного университета физической культуры, спорта, молодежи и туризма.

Во время учебы в 2008 году решила отойти от легкой атлетики и напрямую заняться бобслеем. Обучение в вузе постепенно ушло на второй план, а после тяжелой травмы и вовсе перестало интересовать бедную девушку. Позднее ей все же придется сдавать экзамены, защищать дипломную работу и, наконец, удастся окончить университет.

Начало карьеры бобслеистки

Не добившись особо впечатляющих результатов в легкой атлетике, девушка, полная решимости, приняла участие в новом спортивном отборе. По ее словам, он был организован представителями молодой экспериментальной команды «Сочи-2014». К удивлению самой спортсменки, пройти данный отбор ей удалось. И уже спустя год в роли «разгоняющей» она попала в основной состав команды сборной.

Любовь к бобслею

«Скорость и драйв» - это то, что, по словам Ирины, она ощутила во время тренировок. «Легкий ветер и обжигающий лицо холод» - с ними Скворцова «почти сроднилась». Ей нравился резкий спуск, завораживающие изгибы трассы и ощущение полета. «Я просто влюбилась в этот вид спорта и наш тренировочный боб», - говорит Ирина Скворцова. Авария, о которой мы расскажем чуть позже, почти никак не повлияла на эту «любовь с первого взгляда».

Однако, после того как ей удалось, наконец, встать на ноги, спортсменка продолжила свое увлечение бобслеем и другими экстремальными видами спорта. По ее словам, ей также нравилось фигурное катание, бокс и горнолыжный спорт. Правда, после тяжелейшей травмы, которую девушка перенесла совсем недавно, восхищаться всем этим Ирине оставалось лишь в роли стороннего наблюдателя, а не участника.

Ирина Скворцова (бобслей): авария

Несмотря на всю свою отдачу во время тренировок, Ирине так и не удалось реализовать себя в качестве выдающейся бобслеистки. Виной всему ужасная авария, которая чуть не стоила девушке жизни. Трагедия произошла в ноябре 2009 года в Кенигсзее. Именно туда отправилась Ирина со своей командой во время плановых тренировочных заездов.

Согласно рассказу девушки, ничего не предвещало беды. Шла обыкновенная тренировка. Команда была на старте и ожидала лишь команды судьи. И как только этот сигнал поступил, экипаж, в котором и была Ирина Скворцова, начал движение. Однако из-за грубой ошибки судьи одновременно с женским коллективом выехал боб, в котором сидели спортсмены мужского пола.

В итоге произошло столкновение. При этом среди обоих экипажей практически никто не травмировался за исключением самой Ирины, у которой все тело было в порезах, переломах. Кроме того, у нее сильно пострадала правая нога.

Больничная палата и неутешительные прогнозы врачей

Сразу после несчастного случая российская бобслеистка Ирина Скворцова была доставлена сначала в местный госпиталь, а затем переведена в мюнхенскую клинику при университете. По словам девушки, вести ее на родину в таком состоянии, в котором она находилась на тот момент, было очень опасно. Так как существовала реальная угроза жизни спортсменки.

В мюнхенской клинике Ирина находилась около четырех месяцев. За это время несчастной и пострадавшей Скворцовой пришлось перенести более 50 различных операций, большая часть из которых затронула особо пострадавшую ногу.

По ее рассказу, деньги на лечение удалось собрать за счет неравнодушных к ее горю людей, отправляющих свои пожертвования на специально открытый счет. Так, за три месяца сборов добровольцам удалось накопить свыше 500 000 рублей. Свою лепту в помощи российской спортсменки внесло и правительство ее родной страны.

Полная реабилитация Скворцовой

В марте 2010 года Ирина выписалась и была отправлена в Кизму, откуда прибыла в местный реабилитационный центр. Как говорили сами медики, восхищающиеся силой духа и терпением девушки, ее случай уникален. Ведь при подобной травме весьма тяжело не то чтобы восстановиться морально, но и вернуть былые физические возможности суставов очень сложно. Вот так и покинула Ирина Скворцова бобслей, а также полностью прекратила свою спортивную карьеру.

Кроме того, по прогнозам большинства специалистов Ирина могла вообще никогда не встать на ноги. Но она смогла. У нее получилось вопреки всей медицинской логике.

В сентябре того же года девушка вернулась на родину, где была тут же направлена в Федеральный медико-биофизический центр имени А. И. Бурназяна. Там она продолжила выполнять рекомендуемые врачами восстановительные процедуры, ежедневно справляясь с нестерпимой физической болью.

Однако шаг за шагом Ирина Скворцова (фото ее можно увидеть в нашей статье) уверенно двигалась к победе. И прогресс не заставил себя ждать. Сначала девушка передвигалась исключительно на инвалидной коляске. Позднее она приобрела костыли и стала ходить с их помощью. А еще позже вообще от них отказалась.

Затяжной судебный процесс

Сразу после трагического инцидента, который чуть не стал фатальным для Ирины, начался сложный и весьма затяжной судебный процесс. В данном случае на скамейке подсудимых оказался тот самый судья - Петер Хелль, который и допустил ошибку в расчетах. При этом сам процесс длился около четырех лет и окончился в ноябре 2013 года.

В результате разбирательства суд признал обвиняемого виновным и обязал его выплатить компенсационный штраф пострадавшей в размере 650 000 евро. Хотя изначально Ирина и ее адвокат настаивали на куда большей компенсации. В то время речь шла о 3600 000 евро.

К слову сказать, данные деньги также пошли на оплату лечения и реабилитации девушки. «И хотя это и есть самая настоящая победа, - говорит Ирина Скворцова, - обиднее всего осознавать, что Петер Хелль так и не понял, к чему привела его халатность». По ее словам, он ни разу не попытался лично высказать соболезнования девушке и даже не извинился.

Светская деятельность и работа на телевидении

Несмотря на все выпавшие на долю 27-летней спортсменки испытания, ей удалось не утратить былого оптимизма. Сразу после реабилитации она стала желанной гостьей в различных информационных изданиях, куда Ирину приглашали в качестве главной героини.

В один прекрасный момент Скворцовой несказанно повезло. Ее заметили и пригласили на телевидение. Сначала она работала ведущей на шоу «Армейский магазин», организованном «Первым каналом». Затем ее пригласили на альтернативный телеканал «Россия-1», где она в настоящее время занимает должность редактора и планирует освоить профессию новостника. В скором будущем, говорят представители самого канала, Скворцова сможет вести новостной канал совместно с

Спортивная ностальгия и встреча с Путиным

Несмотря на кардинальную смену своего амплуа, Скворцова продолжает поддерживать спортивные связи. Так, в феврале 2011 года она приезжала в Кенигсзее дабы поддержать российскую сборную по бобслею на чемпионате мира. Однако к своему и всеобщему удивлению встретилась она не только с представительницами сборной, но и российским президентом Владимиром Путиным. Во время встречи он поинтересовался ее самочувствием, родом нынешней деятельности и пожелал успехов во всех будущих и текущих начинаниях.

23 ноября 2009 года во время тренировочных заездов — за три дня до розыгрыша Кубка Европы — на санно-бобслейной трассе в Кенигзее (Германия) произошла трагедия. Из-за ошибки судьи мужской экипаж на полной скорости врезался в стартовавший чуть раньше женский экипаж с 21-летней Ириной Скворцовой. Все остались целы, кроме Ирины, которая получила травмы, «несовместимые с жизнью». Ирину экстренно доставили в местную больницу, а затем в клинику в Мюнхене. Чтобы девушка не умерла от болевого шока или потери крови (в общей сложности в нее потом влили 24 л крови), врачи на полтора месяца ввели ее в состояние искусственной комы. Через четыре месяца Ирину перевели в реабилитационный центр. За десять месяцев, проведенных в Германии, она перенесла более 50 операций.

Год назад Ирина избавилась от инвалидной коляски. Сейчас она ходит на костылях, сама водит машину, работает тележурналисткой на ВГТРК, а также стала приглашенной гостьей на Олимпиаде Сочи-2014. Ниже — ее рассказ о прошедших четырех годах.

Полную версию интервью с бобслеисткой Ириной Скворцовой читайте в весеннем номере приложения Forbes Woman, которое выйдет 27 февраля 2014 года вместе с мартовским номером журнала Forbes.

Аварию я не помню. Помню только, как легла в боб в ноябре 2009 года, а проснулась 13 января следующего года. А как ехали, как столкнулись, мозг вычеркнул. Вся моя старая жизнь — как сон. Временами даже сомневаюсь: неужели действительно когда-то ходила, бегала, танцевала? Хотя прекрасно помню эти ощущения. Когда я вышла из комы, самым страшным показалось не то, что я лежу в трубках в реанимации, а что я проспала Новый год! Как это так, у меня было столько планов, а я все проспала!

Врачи не сразу мне сказали, что со мной. Я постепенно, дозированно получала информацию. До апреля — пока не началась реабилитация — всерьез думала, что вернусь в бобслей. Я этим жила, поэтому, наверное, и не наложила на себя руки. У меня был стимул: оставалось четыре года до Олимпиады — это святое для спортсменов. Я все распланировала: два года на восстановление, два — на подготовку. У врачей спрашивала: «А я смогу поднимать штангу, прежний вес?» Они смотрели на меня удивленно и уходили от ответа.

После аварии неповрежденными у меня оказались только голова (не считая сотрясений), руки и грудь. Ниже — все искорежено. И даже сегодня, если я случайно вижу себя в зеркале, реву. В квартире, кстати, я избавилась от всех зеркал. После комы все надо было начинать с нуля. Я заново училась дышать. С аппаратом искусственного дыхания легкие работали на полную. А тут — раз! — отключили. И нужно самой, а сил нет. Глазами ору: «Подключите обратно, задохнусь!»

О боли я даже говорить не хочу. Обезболивающие поначалу давали раз в час, потом — реже, чтобы не вызывать привыкания. Анестезия действовала всего 20 минут, остальные 40 я корчилась от боли — постоянной, и тупой, и острой, непроходящей.

Лежа в реанимации, я долго злилась на Бога: «За что? Почему я? Да лучше бы не выжила в этой аварии, зачем мне такая жизнь нужна!» Я до сих пор не могу ответить на эти вопросы. Хотя и говорят, что Бог посылает только то, что человек может выдержать... Со временем злость прошла, осталось только смирение. Единственное, что удерживало меня от самоубийства, так это то, что позвоночник был цел и что ногу удалось сохранить. А иначе не пережила бы, нашла бы способ покончить с собой прямо там, в реанимации.

В апреле 2010 года я переехала в реабилитационный центр. Продолжала учиться ходить. Перед тем как сделать шаг, прорабатывала его в голове: «Вот сейчас поставлю ногу сюда, а руки передвину вот так». Очень долго к этому привыкала. И однажды упала на гальку — нога поехала, и сделать я ничего не смогла. Вот тогда пришло осознание, что со спортом покончено, — и это была катастрофа.

Все мои мечты, все, к чему я стремилась двадцать один год моей жизни, оторвали и выбросили. Бегать — нельзя, кататься на коньках — нельзя, прыгать — нельзя. Каблуки и юбки, которые я так любила, — тоже никогда нельзя. А жить-то тогда зачем?

Я сидела в коляске, ревела и больше ничего глобального не планировала. Ближайшие цели теперь были максимум на полгода. Первая — встать с коляски. Да, ногу не чувствую, не шевелю стопой, но кость есть, упор есть. Отлично, значит буду тренироваться. Я училась сама передвигаться, мыться. Падала, но все равно повторяла. Минимум полчаса нужно было, чтобы промозговать схему и залезть в ванну, например. И еще сорок минут на то, чтобы продумать, как вылезти из мокрой ванны.

Журналисты быстро навесили на меня ярлык: «Она сильная». Но я не сильная, это просто маска — надела и пошла. Я все время говорю: «Улыбайтесь, это всех раздражает». Я знаю, что меня обсуждают за спиной: мол, квартиру ей подарили, машина есть, на телевидение зовут, деньги на лечение получила, а ей все мало, все куда-то лезет. А я не лезу. Ни на одно интервью я не просилась и на работу не умоляла взять.

И помощи я не прошу. Если пробка — езжу на костылях на метро. Когда не было машины, передвигалась на трамвае, маршрутках. В транспорте я никогда не прошу уступить место, потому что встать потом еще тяжелее, чем сесть. Обычно стою у дверей и наблюдаю, как меня сканируют. В Германии, если даже без головы проедешь, не будут пялиться. А у нас, если какой-то изъян, тут же рассматривают. Очень неприятно. Но иногда бывает по-другому: еду в метро, настроение на нуле, и подходит вдруг парень или девушка: «Вы Ирина? Можно с вами сфотографироваться?» И все — у меня улыбка до ушей, на весь день заряд радости.

В инвалидную коляску я больше ни за что не сяду. Моя следующая задача — вообще обходиться без костылей. В прошлом году я получила водительские права. Сначала меня долго не принимали ни в одну автошколу, потом инструктор не понимал, как меня учить. Стопу правой ноги я не чувствую, управляюсь одной левой. Но ничего, приноровилась. Экзамены сдавала без блата, по-честному. Получив права, на следующий день поехала за город на машине.

Сейчас мне 25 лет, и больше всего на свете я хочу выйти замуж и родить ребенка. Тем более что врачи говорят, что родить с помощью кесарева сечения я смогу.

Без спорта я — никуда. Сейчас учусь в Педагогическом институте физической культуры (ПИФК) в магистратуре, выбрала специальность «спортивный психолог». Мне это интересно. И я на собственном опыте знаю, насколько важна психология в стрессовых ситуациях.